Марья Куприянова
там, где рай для роя осенних мух, снулых рыбок, высушенных сверчков,
ты идешь по полю, и воздух сух, и туман клубится на дне зрачков
там где кот Баюн сам себе поет, где Кассандра вещие видит сны
ты идешь по полю который год сквозь цветы пронзительной белизны
ты узрел звезду и пошел за ней, мимо стен чужих и чужих теней
по подъездам, улицам и дворам, по частям отстраивая свой храм.
бездорожье твое всегда
освещала шайтан-звезда
ты давным-давно знаешь, что почем, каждый камень взвешен и растолчен,
каждый жест известен наверняка, а лицо белее известняка
ты лелеешь в мыслях свой город-сад, журавлиный яд, лебединый ад
где алмазы глаз озорных бесят в небесах, подмигивая, висят
там сияет даль, там вода - хрусталь, там земля - посмертная пастораль
ты идешь по полю который год, а шайтан-звезда за тобой плывет
бережет тебя, стережет,
изнутри и снаружи жжет.
но сегодня морок бормочет вслед: оставайся, дальше дороги нет
тяжелеют веки и тянет спать, не продолжить путь ни вперед, ни вспять
то ли там, вблизи, то ли здесь, вдали прорастает город из под земли,
где всегда готов для тебя альков среди дымных пепельных облаков
ты явился сам, оставайся там, босиком ходи по седым цветам
оставайся глух, оставайся нем, оставайся в городе насовсем
оставайся слаб, оставайся слеп, не построил храм, а построил склеп,
позабудь себя и смотри смотри в то что раньше было тобой внутри
непроглядный день, беспробудный сон, в белой речке плещется белый сом
и кругом вода холоднее льда, и дырой зияет шайтан-звезда
в середине твоей груди,
и бессмертие впереди